Когда-то давно я училась рисовать. Это была самая настоящая школа — с уроками и экзаменами, домашним заданием и прогулами. Я помню, мне нравилось рисовать, но когда я ее закончила, диплом я положила в ящик и забыла в какой. Когда-то давно я играла. Это были самые настоящие игры, с правилами и со всей серьёзностью. Я помню, я глубоко увлекалась ими, но потом я выросла и решила, что игры мне больше не нужны, они для детей.
Я была рождена свободной, увлекающейся, игривой. Я любила эксперименты, но воспитание, культура и мораль, в которых я взрослела, ограничили мое сознание, сделали меня сдержанной и “приличной”, отлично выписывающейся в рамки.
Какое-то время назад я считала, что секс — это процесс для двоих и связан он непосредственно с интимной близостью, поцелуями и фрикциями. Последние события моей жизни расширили эти рамки. Расширились и мои взгляды — я смогла посмотреть на секс как на игру, дающую большее возбуждение и удовлетворение, если секс происходит у тебя в голове. Рождается и развивается в фантазиях и образах, а реализуется в снимках, взглядах, словах и едва ощутимых прикосновениях.
Тем вечером мы решили посетить новое арт-мероприятие, сюжет которого сводился к непринуждённому общению под легкую музыку с листом бумаги и угольком в руках для рисования. Он одел меня в лёгкое летнее платье, но запретил надевать нижнее белье, и мы поехали в студию. Атмосфера была располагающая: небольшая светлая комната, лаунжевая музыка, легкие закуски и прохладительные напитки, молодые мужчины и женщины, сидящие полукругом в два ряда перед большим экраном на стене, а в центре стоял искушённый искусством и жизнью немолодой художник с блестящими азартными глазами.
Мы присели позади всех, я чуть впереди, а Он за мной. Я положила на колени планшет с девственно чистым листом, взяла в руки карандаш — фаллический символ моего детства и настроилась творить… или вытворять. Наша творческая цель на тот вечер была освоить несколько техник рисования женского тела. Сеанс начался с просмотра готовых работ, кем-то ранее созданных, коротких роликов, запечатлевших процесс прорисовки грифелем и углем. Эта прелюдия к действию создавала образы в моей ожившей фантазии и мы “насматривались”, как сказал мастер, чтобы потом вылить все на бумагу.
Позже организаторы пригласили модель — юную, смелую девушку, со складным, сбитым телом, мягким животиком и высокой грудью. Ее движения и поза были скованными поначалу, стояла она со смущением, но, поскольку натурщицей была не впервые, и, почувствовав на себе восхищенные взгляды, как мужчин, так и женщин, быстро наполнилась уверенностью, и пробужденная сексуальность подняла ее подбородок выше. Она стояла как на картине Боттичелли — с алым яблоком в руках.
Я повела первую линию изгиба ее тела по листу, и фантазия повела меня дальше. То ли грифель не давал размаху творчеству, то ли само творчество еще не настолько рвалось наружу, но первый рисунок получился скромным. Модель отправили на перерыв, а мастер предложил сделать первый вернисаж работ. Первый перерыв, возможность пообщаться со всеми участниками, самим художником и натурщицей, показать свою работу и посмотреть на другие помогли немного освоиться. Я наблюдала за людьми, за их заинтересованными взглядами, направленными друг на друга, полярные заряды смущения и чуть тронутого желания в их глазах играли молниями. Казалось, эта хрупкая девушка-натурщица, как Ева передала публике плод с Древа Познания.
Рисунок моего спутника привлек особое внимание участников своей неординарностью и нестандартным подходом. Внимание женщин переключилось на него и во мне это вызвало сильную волну возбуждения. Я люблю, когда все окружающие женщины хотят мужчину, с которым я пришла, я люблю это ощущение внутри, когда есть укол ревности, переходящий в гордость и возрастающее чувство собственного достоинства. И я решила поиграть. Я зашла в уборную, подняла платье выше, смочила слюной и без того влажную вагину и сделала пару селфи сладких мест. Снимки эти отправила ему тут же. Возвращалась на свое место я уже совсем разгоряченная и голой девушкой, и легкой мастурбацией накануне, и одобряющим взглядом моего тайного зрителя.
Взяв в руки уголь вместо простого карандаша, я отдала свое внимание рисунку. Твердыми, яркими, черными линиями я делила бумагу на свет и тень округлостей. Мне принесли кофе. Его аромат взбодрил обоняние и напомнил запах любимого члена моего Мужчины. Такого же крепкого и бодрящего, дающего силу и уверенность. Я продолжала рисовать, придавая полутени формам, растушевывая темные пятна моей похоти. Я рисовала и представляла, как Он проводит рукой по этой упругой груди, раздвигает ее бедра, гладит ее лобок. Я, наверное, вибрировать начала от этих фантазий или мое возбуждение разлетелось по залу, по спине я почувствовала Его легкое прикосновение от шеи до лопаток. “Не отвлекайся” — сказал Он, когда я повернулась.
Я отдалась потоку, и результат получился приятным. На последнем вернисаже мои работы получили большое одобрение и мне подарили приз — книгу. Нет лучшего подарка, говорят. Но для меня главным подарком было осознание, что секс происходит и на людях, и для этого совсем не нужно им заниматься в привычном понимании этого процесса. Секс — это игра. Игра фантазии, доверия и уверенности, когда секс рождается в голове, развивается в теле и воплощается в творчестве. Возможно, это женский взгляд на секс, возможно, это не новость для кого-то, но, думаю, приятное открытие для многих.